не мне ли ты говорил когда-то,
что что-то стерлось в рутине жизни?
и вроде видишь счета и бланки,
но слепнешь рядом с цветущей вишней.
и вроде радио льется в уши,
но нет момента, когда до дрожи
какой-то нотой пронзает сердце,
мороз насыпав тебе под кожу.
и вроде молод, и сердце бьется,
и крепких ног не пленит усталость,
спина не гнется к земле дугою,
не красит пряди седая старость,
вот только время украло что-то,
быть может, книжку любимых сказок,
а может мир, что мы звали детской,
и что теперь кабинетом назван.
исчезли маги в небесных башнях,
жар-птицы дремлют на дне вулканов,
драконы скрылись в своих пещерах,
умолкли песни эльфийских кланов.
закрылись в шахтах семейства гномов,
слова людские забыли звери.
уходит всё, что теряет крылья,
когда-то данные детской верой.
и море высохло до слезинки,
от гор осталась всего лишь горстка,
и сжалось солнце с размер монеты,
пустыню можно вместить в наперсток.
тропинки стерлись рукой асфальта,
могучий лес превратился в спичку,
из всех чудес нам остались только
оплата карточкой и «наличкой».
не мне ль сейчас потянуться к слову,
что хоть немного тебя согреет?
остались сказки в тяжелых книгах,
цвета по-прежнему тают в сером.
не стать мне магом, не спать в пещерах,
не слушать эльфов, не спорить с волком,
но раз не склеить разбитой чаши,
давай хоть станем ее осколком.
давай читать, чтобы стать мудрее
и быть чуть ближе к великим магам.
давай трудиться, как гномы в шахте -
не всё и сразу, а шаг за шагом.
давай на пленку ловить рассветы,
что ярче золота всех драконов.
давай, сломавшись, не сгинем в пепле,
а, точно феникс, родимся снова.
и если кажется — всё впустую,
и сказки нет где-то рядом с нами,
быть может, просто ее не видишь?
ведь ты же смотришь
ее глазами.
(с) Deacon
